Английский менталитет: удивительно живучая традиция

Ругать, воспевая

Ругать себя, критиковать себя и собой же втайне восторгаться – это качество, оказывается, свойственно не только загадочной русской душе, но и душе закоренелого британца. Наши души, видимо, состоят из одной и той же материи, хотя в чем-то менталитет англичан заметно отличается от российского менталитета.

Приводимые ниже записки покажут, в чем именно мы близки с жителями берегов Туманного Альбиона, а в чем - нет.

Оказывается, англичан ни в коей мере нельзя упрекнуть в излишней самокритике. Потому что она, как и любая другая самокритика, позволяет лучше узнать других критиков. К примеру, писатель Лоренс Стерн словами своего персонажа Тристрама Шенди говорит о делах и о том, что принято делать их не в Англии, а во Франции. И здесь же - подразумевает, что личная неприкосновенность при этом достижима лишь в Англии.

Родина ближе на чужбине

Это выглядит доказательством некоей внутренней самоуверенности англичан, в чем они удивительно напоминают россиян. Впрочем, судите сами: особенности английской интеллигенции заключаются в том, что она крайне нелюбопытна относительно того, что происходит за пределами Англии.

Ей не свойственно чтение иностранной литературы, зато свойственны плохое знание иностранных языков и прямо-таки жизненно важная необходимость постоянно ругать свою родину. Чувствуете «родственные» особенности?

У английского народа, как ни у кого другого, сильно стремление добровольно покидать родину (почти как у россиян) и прочно обосноваться на чужбине, считая это, тем не менее, ссылкой. Таковы свойства менталитета этих людей, чей всеобщий любимец Грэм Грин уехал во Францию, Байрон нашел убежище для своих мыслей на греческих берегах, Шелли сбежал в Италию, а Лоуренс – в Мексику.

Но ведь и Грибоедов был счастлив жить вдали от родной земли, став полномочным министром русского посольства в Тегеране и как Лермонтов свои самые яркие впечатления для «Героя нашего времени» черпал, находясь в добровольном изгнании на Кавказе.

Ростки въевшихся традиций…

Вдали от родины англичан, тем не менее, нельзя упрекнуть в их не патриотичности. Они продолжают сеять вокруг семена родной культуры, а также, разумеется, и родного менталитета. Скоро полвека, как в Британии не принято говорить об одноименной Империи. Потеряло смысл и упоминание о Британском Содружестве.

Зато английские культурные (и ментальные, разумеется, тоже!) следы  заметны в любом уголке земного шара. Вот, к примеру, остров Пенанг, который, как и значительная часть Малайзии, ранее входил в состав Британской Империи.

Одно из отлично сохранившихся здесь с тех пор строений – дом отдыха, предназначавшийся прежде исключительно для высших британских особ. Несмотря на то, что англичан вот уже 20 лет здесь можно встретить лишь в качестве туристов, меню дома отдыха не претерпело особых изменений.

В нем по-прежнему фигурирует виндзорский суп, столь горячо любимый Королевой Викторией за повышенное содержание уксуса. Интересно наблюдать, как малайские бюрократы уписывают это традиционное блюдо англичан, подаваемое малайскими же официантами, которые наверняка уже забыли, как этот суп подавался последнему из британских губернаторов здешних мест два десятка лет назад.

Вместе с виндзорским супом здесь можно побаловать свой желудок ростбифом с жареной картошкой и сытным рождественским пудингом. Интересно, что последний по своей калорийности способен заменить для англичан центральную отопительную систему в доме.

Однако это мешает новым малазийским бюрократам поглощать эту «имперскую» еду, сидя на жаре и одетыми в условиях максимальной влажности в пиджаки и галстуки. Глядя на их чопорные лица, поневоле задумываешься, насколько живуч менталитет англичан на их родине и за ее пределами!

…и издержки традиционности

Менталитет и привычки англичан встречаются и много южнее малазийской земли, в Австралии, которая когда-то была территорией самой большой в мире британской тюрьмы. Эта страна в живом воображении не особенно склонного к познанию иностранщины русского человека ассоциируется, в первую очередь, с кенгуру.

Охота на них в прежние времена, когда еще не было «природоохранных» законов, наверняка составляла бы значительное удовольствие для потомков ссыльных британских преступников. Тем не менее, склонные жить по давно заведенным традициям, они ввезли сюда, исключительно для охоты, своих «родных» британских лисиц.

И теперь по ночам в парках Сиднея или Мельбурна эти обнаглевшие в условиях повышения уровня сознательности цивилизованных австралийцев животные просто кишмя кишат, напоминая иностранным туристам, насколько сильны в этой стране прежние английские традиции.

Здесь же, в Австралии, можно наблюдать засилье других, традиционно британских, зубастых питомцев, ввезенных сюда в прежние века. Надо полагать, что гастрономические свойства сумчатых не впечатлили британских конкистадоров. В итоге бескрайние территории Австралии заполонили английские кролики, которые и теперь с завидным постоянством губят всю местную зелень.

У них – свои дороги

В России дороги составляют одну из главных ментальных особенностей. Интересно, что Англия в этом плане не особенно отличается от нас. Только, в отличие от россиян, англичан отличает не борьба с ними, а активное строительство.

И не только в Англии, но и за ее пределами. В Индии, к примеру, славные черты британского менталитета запечатлены в железной дороге. Построенная во времена Британской Империи в колониальной тогда еще Индии, она теперь входит в Книгу Рекордов Гиннеса.

Это – самый большой работодатель не только в Индии, но и во всем мире. Ее деятельность сегодня – плод совместного труда более одного миллиона работников!

Патриотизм на уровне ген

Для англичан, критикующих при любом удобном случае все британское, родной патриотизм или англомания входит в особенности национального сознания, не поддающиеся порой здравой логике. Оказываясь во Франции на пароме, пересекающем Ла-Манш, англичанин может вовсе критиковать жизнь, которая бурлит на приближающихся берегах Туманного Альбиона.

Но как только в поле зрения англичанина попадает картина знаменитых дуврских белых утесов, его лицо приобретает выражение почти благоговейного трепета, и это лучшее доказательство хранящегося в его генах английского менталитета.

О патриотизме, как о последнем убежище негодяя, говорил два века назад англичанин Сэмюэл Джонсон. Отвергая его на протяжении всей свой истории, британцы на самом деле хранят его в глубине своего сердца.

В отличие от российского, патриотизм англичан скрытен и лицемерен. Соседи Туманного Альбиона утверждают, что британцы скрывают свое самолюбие, как огромный комплекс собственного превосходства. Таков уж их менталитет.

Ностальгия по аристократии

Как ни в чем другом, особенности национального менталитета проявляются в Англии в дворянском вопросе. Это сословие англичан во все времена активно разбавлялась пришельцами, и было горячо ненавидимо коренными жителями острова. Причем, в отличие от России, где титул надобно было заслужить, в Англии аристократические регалии попросту продавались.

Немудрено, что по прошествии веков аристократия англичан стала чахнуть, и теперь уже увяла почти окончательно. Не входящее в особенности британских коренных традиций, теперь это сословие живо, как это не покажется странным, стараниями туристов, в том числе и из России.

В самой Британии быть аристократом сегодня не модно. В подтверждение этому достаточно сказать, что, к примеру, в Лондоне нет ни одного дворца, принадлежащего лорду. Люди творческие или меценаты достаточно редки среди оставшихся в живых представителей английской аристократии.

Выжившие из прежних стройных и многочисленных рядов англичан «голубой крови», они прошли через унизительную продажу фамильных драгоценностей, картин и ваз, дабы уплатить полагающиеся английскими же законами чудовищные налоги в целях сохранения своих великих усадеб и замков.

Потомки славной английской аристократии теперь заняты стрельбой рябчиков на своих исконных земельных угодьях и охотой на тех самых лис, которых ловили в свое время их великие предки. И только любопытством вездесущих туристов, элитных журналистов и ностальгирующих историков - кого угодно, но только не среднестатистических англичан - ценность лордов поддерживается, более всего, для истории великого прежде государства.

Языком Шекспира ныне глаголет чужестранец

Вот уж в чем можно легко упрекнуть англичан – так это в их абсолютном нежелании беречь родной английский язык и родную же литературу! Давно прошли те времена, когда язык Шекспира считался в обществе критерием, на который равнялись.

Великого классика сегодня более охотно причисляют к представителям нетрадиционной ориентации, чем вспоминают его нетленные произведения.

Некоторые особенности британской ментальности могут показаться настолько странными, что в них не хочется верить! К примеру, Гамлета на британской сцене не играл прежде разве что только ленивый.

Итальянец Франко Дзефирелли в этом особенно преуспел. Для англичан, понимающих толк в литературе, стало почти шоком, когда в образе любимого героя Шекспира на экраны ворвался «Сумасшедший Макс» австралийского происхождения по имени Мэл Гибсон.

Он швырял об стену Офелию, сталкивал с лестницы Полония, и своими энергичными жестами наверняка удивил бы самого Шекспира. Режиссер настолько урезал его монологи, что мускулистому супермену оставалось разве что только рычать.

Кое-кому после просмотра этого блокбастера пришло в голову, что новый Гамлет в обличии психопата-убийцы на самом деле является прадедом Рэмбо, и именно поэтому все ухищрения Шекспира по части великого английского языка – не более, чем пустая затея.

Любовь и другие ментальности

Не потому ли и любовь у британцев, судя по Большому Оксфордскому Словарю – не более, чем путаница предрассудков и упований. Она здесь более похожа на нежность или привязанность. И если у русского поэта «любить» рифмуется со словом «убить», то у англичан преобладает созвучие рифм «love» («любовь») - «above» («наверху») - «dove» («голубь») - «glove» («перчатка»).

Среди них так же тепло и неопасно, как и при занятиях этой самой любовью, надежно защищенных от зачатия. Не потому ли роман англичанки Нэнси Митфорд «Любовь в холодном климате» живописует поиски в любви удобной душевной батареи.

Отметим среди других ментальных черт англичан также неукротимую страсть к занятиям садоводством, морской воде (которая, кажется, течет в жилах любого уважающего себя британца), равнодушие к похоронному обряду, любовь к паукам и готическим повестям, воспевание ведьм, культ палача и виселицы и странное отношение к парламенту.

В последнем, впрочем, настроения англичан и россиян легко объяснимы…